Посреди океана жизни возвышается высоченная скала вечности. Блаженство покоится на её вершине. Видим?

Внизу в долинах пасутся тучные стада баранов; словно в немом кино, повсюду бодро снуют пятые колонны врагов. Муравьишки на географической карте; нездоровые – а вроде, все взрослые люди, обременённые мрачной реальностью бытия. Орлиным взором с высоты облаков, Иблан Первый отчётливо различает реющие по ветру цветастые флаги различных организаций гуманитарного толка. Странно, что эти полотнища ассоциируются у него с шикарными трусами, доставшимися ему по случаю от одной известной особи. Впрочем, то дело прошлое.

А ныне вкруг иблана быстролётно каруселят прекрасные, легкокрылые создания. То одно из них, то другое, внезапно отделяются от стайки, норовя проникнуть ему в мозг через отверстия в голове. Иблан неуклюже отмахивается; задорный смех разносится окрест. Каруселить весело.

-  Кто это, бабочки?- поинтересовался внутренний Голос.
-  Ангелы.
-  А ты кто?
-  Тоже.
-  Но у тебя нету крыльев!
-  Есть, - промолвил иблан и порывисто скинул с себя изумрудный с блёстками балахон. Для вящего эффекта он ещё и копытом стукнул о незыблемую скальную твердь.

Помолчали. Слышим?

Надо же, как тихо на свете. Если не сотрясать эфир бравурными звуками бессмысленной жизнедеятельности, обостряется слух и можно расслышать шуршание перьев на ветру. А когда Ангелы взмываются ввысь, тогда ведьмы шарятся по-над землёй. День ли, ночь – мир никогда не бывает пуст. Посему Иблания и бессмертна. Ведь она и есть самое пустота, населяемая ибланианами самопроизвольно.

Таким образом, представ пред небесами,  Иблан впервые понял, что он прирождённый философ, а не просто иблан, и ему позволительно беседовать с Богомъ. Ведь ангельское сердце всегда обращено к Богу, а не к женщине, например.

-  Я ненавижу антисемитов, - внезапно подумал Иблан.
-  По какой такой причине? – поинтересовался внутренний Голос.
-  Просто так. Глупо противиться тому, что есть.
-  Инородные силы?
-  Иноприродные.
-  Следует ли понимать так, что ты сторонник континентальной империи?
-  Не следует. Я есть Ангел империи.

И, только он это промолвил, тотчас всё переменилось. В воздухе послышался нарастающий звон, и ангелиная карусель завертелась так быстро, что зоркий глаз мог различить лишь линию окружности, внутри которой помещался свет Знания, ясно? – а снаружи располагался густой мрак неведения. Тут Ангел воздел трепетные крылья горе, и освещённая территория стала понемногу увеличиваться по площади. Стала, но с трудом. И, чем продолжительнее становилась граница света, тем больше мрака противостояло дальнейшему просвещению пространства. Всё?

Наконец, очевидная бесперспективность борьбы подорвала ангельскую мощь; Иблан обречённо понурился. Внутренний Голос безмолвствовал. Ангелы бесстрастно смотрели на происходящее, затем отвернулись. Покинутый всеми, бедолага в изнеможении сел верхом на скалу чтоб, по своему обыкновению, обсудить возникшую проблему с Богом. И вот, едва он успел открыть рот, как ему в голову незримо влетел Ангелочек. Наконец-то!

Сперва иблан решил, что это было какое-нибудь из шустрых насекомых. Ведь сами понимаете, что Ангелу съесть Ангела не есть хорошо. Ну, решил так решил; казалось бы – ничего особенного. Но тут вдруг из черепной коробки поползли извилины, оставляя за собой следы разрозненных мыслей. Потом из глазных проёмов последовательно стали выкатываться крупные шары, украшенные цифрами.

332661050.

Поначалу Иблан принял сие за знак, и даже потыцал по кнопочкам сотового телефона. Но когда приятный девичий Голос в трубке сообщил ему, что этот абонент в сети не зарегистрирован, тогда до него дошло. Конечно! Мгновенно все нити мироздания воображаемо сплелись в заманчивую непостижимость, обычной с виду, двойной петли. Восьмёрка! – прозревший иблан воочию увидел красивую цифру.  Да-да, вот она, дарованная ему Власть над миром; власть, созидающая империи, упорядочивающая броуновское движение масс, попирающая хаоса тьму природы… власть Ангела. А он, Ангел, лишь улыбнулся надменно краешком губ.

-  Вешайся, придурок,  - невпопад напомнил внутренний Голос.

Тем не менее, Иблан чувствовал себя сейчас космонавтом в скафандре, преодолевшим силу земного притяжения, по типу свободного падения. И что с того, что некоторые идиоты умирают внезапно? Уж кому-кому, а Ангелу-то было наверняка известно про бессмертие, и вообще! Не переставая улыбаться, он орлиным взором пристально оглядел отдалённые дали своей непостижимой вселенной.

Его дороги уходили за горизонт. Его несокрушимые легионы блистали в лучах немеркнущей славы. Его народ плёл лавровые венки. Его девы ликовали… Империя лежала пред ним вся, словно на ладони – величественная как вечность, загадочная как печень молодого барашка, оптимальная как Богъ...

Иблания.