...Между прочим, болото, на которое забрёл-таки Григорий, в тех краях считается гиблым, и знающие люди обходят его стороной. А с незнающими и с теми, кто на богатые ягодники позарится, всяческая чертовщина приключается. Кому-то невидаль померещится, кого-то лешак по кругу поводит, а кто-то (бывало) и с концами пропадал, пропадом.  Старожилы сказывают, будто в тех местах трещина в земле есть, бездна. Дескать, во время войны солдаты из интереса хотели глубину в трещине измерить: полностью трос размотали с лебёдки, но дна так и не достали. Однажды, это ещё при царском режиме было, из близлежащего села пришли к трещине две девочки подружки, просто чтоб посмотреть. И вдруг оттуда выползла огромная змея и ужалила одну из них. Бедняжка упала навзничь, сделалась чёрной и скоро испустила дух. Другая девочка осталась невредимой и поведала людям о происшедшем на её глазах. А в позапрошлом годе попал в переделку бывший зоотехник Серёгин. Его удивительную историю потом долго по всей округе обсуждали.

      Хороший человек сорокалетнего возраста, хозяин, семьянин, отправился он по осени на болото, имея намерение клюковкой запастись на зиму, и всё, домой не вернулся. Три дня не показывался; жена извелась, места себе не находила, к участковому на поклон бегала, умоляла розыск начать… муж пропал! На четвёртый день к вечеру явился пропащий – одежда изодрана в клочья, сам исцарапанный, в синяках, руки трясутся, глазки бегают и
весь поседел. На вопросы неравнодушных односельчанам отвечал неохотно и односложно. Насилу допытались от него подробностей о поразительном происшествии на злополучном болоте. Выяснилось, что средь бела дня, по трезвой, наткнулся Серёгин на лежащую на мху девку, к тому же голую. От такого нежданного казуса он, признаться, малёха струхнул и попытался незаметно повернуть в обратку.

-  Мужчинка, не желаете ли послушать стук нежного девичьего сердца? – окликнула его бесстыдница.
      Серёгин вздрогнул. Остановился.
-  Нет, спасибо, не желаю.
-  Напрасно пренебрегаете моею неземной красотой.
-  Вот ещё!.. – но взглядом, всё же, окинул, на предмет что у ней к чему.
      Отличная девка оказалась, кстати – белокожая, зеленоглазая, русоволосая, длинноногая… только томная какая-то, заметно, что себе на уме.
-  Так и будешь стоять истуканом? – попрекнула она.
-  Не знаю… ‒ Серёгин всегда робел перед девками, поэтому так и не научился перечить им по существу.
-  Знаешь, чего уж. Иди ко мне, ну!
-  Ну, чего «ну»?
-  А ты меня не понукай, поди не запрягал! Давай-ка, Серёгин, наклоняйся.
-  Зачем это? Зачем, а?
-  Ещё ниже… ещё… вот, молодец!
      И тут произошло нечто сверхъестественное. Ни с того, ни с сего, девка с диким визгом запрыгнула ему на спину.
-  Э… э… э… ‒ таким образом Серёгин пытался объясниться, что он ей не жеребец.
-  Пошёл, родимый, скачи! Давай, пошёл!
-  Куда, а? – наконец- то выговорил Серёгин хоть что-то членораздельное.
-  Что, куда?
-  Куда скачить-то?
-  Ну, не знаю… туда, или туда, - отрешённо ответила ему наездница.

      Три дня и три ночи, без роздыху, ошалевший мужик носил на спине зеленоглазую ведьму, да вскачь, да по таким оврагам, буеракам, дебрям, которых и не видывал отродясь в той местности. А после ведьма его отпустила, сказала напоследок: „Ступай, Серёгин, вертайся в семью, и не поминай меня лихом!” Самое интересное, что за время скачки он умудрился не бросить ведро с набранной клюквой и не растрясти, домой принёс почти что полное. С той поры жизнь Серёгина пошла на закат; слабый он стал, зябнул, всё ходил погреться на солнышке, жаловался на почки и к зиме помер. Ну, а из клюквы той вдова до весны кисель варила детушкам – очень полезная для здоровья ягода!

      Печальная, но поучительная история. Впрочем… злые языки про серёгинские похождения
судачили иначе. Якобы, во время той злополучной отлучки добрые люди видели его в городе – с какою-то бесстыдной кралей они куролесили. А у крали, как выяснилось, муж уголовник на зоне чалился, и поэтому она тосковала без мужского участия. Тут-то и подвернулся ей незадачливый Серёгин. Но – Богъ есть! Безутешный муж, горько переживая разлуку с любимой жёнушкой, примерным поведением и добросовестным трудом заслужил к себе снисхождение у начальства и был освобождён из исправительного учреждения условно досрочно. На крыльях страсти прилетел он домой сюрпризом, в тёплое семейное гнёздышко, где и застал незнакомого мужчину в непотребном виде в своей супружеской постели. А этаж был третий.

      Ну, а клюкву ту Серёгин, не будь дураком, наверняка на рынке у бабок купил, чтоб перед женой за белого пушистого сойти. Эх, с юности не везло Серёгину с бабами; вечно ходил – то фингал под глазом, то рожа расцарапана! Да ладно… это дело такое, кому как задастся. Ладно, с Серёгиным разобрались, ему там, в мире ином, ныне и присно вечный покой и блаженство уже полагается, а вот Григорию, например, здесь на земле ещё предстоит своё отмучиться. Как и всем нам. А там, в селениях горних, ждут ли нас? помнят? любят ли?.. о-хо-хо, грехи наши тяжкие...